Инкубатор, или  Необыкновенные приключения Юрки Гагарина - Александр Никишин

Глава 12

Наташка

Наташа уже заканчивала красить верхнюю часть стены, думая о том, как она придёт к себе и примет горячую ванну с хвойным экстрактом. И вдруг дом тряхануло так, что она, не удержавшись, полетела с лестницы вниз, успев, правда, сгруппироваться, как её учили в клубе. Только чудом не сломала ногу или руку. Ведро с краской со звоном упало на пол, разбив стоящую внизу бутылку с политурой и жуткая, резкая вонь заполнила подсобку.

— Вот, чёрт! — выругалась Наташка, поднимаясь с пола, залитого белой краской. — Не было печали! Чёрт, чёрт, чёрт!

С грохотом летели вниз бутылки с водой и алкоголем. Наташка подумала, что этот гад Ахмет из принципа потребует оплатить ущерб из её кармана, и тут же философски сказала себе самой:

— Да плевать!

Однако, масштаб бедствий оказался намного значительней того, что она предполагала. Когда вышла в зал, зажимая нос пальцами, первое, что она увидела — упавшего на прилавок сторожа под большой полкой с товаром.

С криком «о, Господи!», Наташка кинулась спасать старика и была страшно удивлена, когда, перевернув его лицом к свету, услышала бодрый храп — тот крепко дрых, невзирая на случившийся катаклизм. Она сделала попытку его добудиться, но тут вдруг погас свет, и она почувствовала, что пол под ногами, стал крениться и что её потянуло куда-то вбок.

Она схватилась обеими руками за что-то железное, как потом оказалось, кассовый аппарат и, почувствовала, что дом качнулся.

— Землетрясение! — первое, что пришло ей в голову.

Она сделала попытку вспомнить, как себя вести в таких случаях и ничего, кроме дурацкой детской шутки: «накрыться простынёй и ползти на кладбище», в голову не пришло. Поскольку в магазине было темно, Наташка решила вытащить из-под прилавка большой железнодорожный фонарь, забытый тут кем-то месяца три назад и полезла за ним, балансируя среди разбросанных по полу буханок, картофелин, бутылок и наступая на пакеты с чипсами, которые взрывались под её туфлями на манер педард. В темноте она ударилась бедром о край прилавка, локтем — о кассовый аппарат, а в довершение ко всему, в нос шибал и шибал мерзкий запах, который, как ей казалось, шёл из подсобки, да ещё отчего-то щипало в глазах. Она интуитивно намочила платок, отыскав на полу бутылку с водой и, приложив его к лицу, глубоко вдохнула. Так и дышала, пока запах газа не улетучился через щели в раме.

Включив фонарик, попыталась сделать ревизию и ахнула: всё в магазине было перевернуто вверх дном, а в довершение ко всему по стенам пошли какие-то странные трещины. Наташка попыталась добудиться деда, но тот на все её толчки и тычки отзывался только мощным богатырским храпом.

— Дед, а дед, вставай! — толкала она его в бок, не понимая, что произошло. — Что-то случилось! Надо бежать, пока дом не рухнул! Вставай же, чёрт тебя дери!

Со злости она зажала дедов нос двумя пальцами, надеясь, что тот, оставшись без воздуха, пробудится, но тот только бурчал какие-то ругательства и не просыпался. Тогда Наташка попыталась взвалить его на себя и вынести из магазина на воздух. Дед был тяжёлый, неподъёмный и ей никак не удавалось его сдвинуть с места. Сколько времени продолжались эти её попытки поднять недвижное тело, она вряд ли смогла бы сказать точно. Вдруг под потолком резко загорелась лампа, за дверью послышался стук сапог, подбитых железом, и она могла поклясться, что вооружённые люди в чёрных касках с непрозрачными забралами и в чёрных комбинезонах вошли в магазин сквозь закрытую дверь…

Глава 13

Страшное ЧП в Останкино

«…В результате трагических событий в районе Останкино на северо-востоке Москвы, происшедших в ночь с 17 на 18 августа 2012 года, без вести пропали 536 человек. Их фамилии на данный момент выясняют следователи Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Мы будем постоянно информировать о результатах расследования конфликта в этом районе Москвы в специальных информационных выпусках…».

Семёнов выключил салонный плазматрон: и без того жарко, а от него шло дополнительное тепло. Жара действовала на нервы. Садясь за руль своей «Ходнды-люкс», он улышал змеиное шипение и решил, что какой-то дурак из лагеря близ Зоны проколол ему шину. Раздражённый, он вышел из кабины, осмотрел колеса и не заметил каких-либо повреждений.

Но шипение продолжалось и Семёнов, предположив, что от жары распаялся кондиционер, хотел вызвать дежурного водителя, чтобы тот довёз его до Главного управления. Но тут и обнаружился источник шипения — из раскаленной, деформированной из-за жары зажигалки, выходил газ. Семёнов взял её в руку, обжёгся и в сердцах выкинул в окно.

Старший следователь Генеральной прокуратуры Семёнов Николай Иванович, которому только-только стукнуло пятьдесят лет, человек представительный, дородный, в очках золотой оправы и такими же запонками, с солидными манерами, рассудительный и уважаемый в среде коллег, последние две недели себя не узнавал. Стал раздражителен, а по утрам просыпался с головной болью. Выпивка совершенно не при чём, в жару пьёт только самоубийца. А если наплевать на медицину, то пить Семёнову просто некогда, приходится, как говорится, «гореть» на работе. Головная боль — это следствие «горения».

Семёнов вспоминает, с какой бесцеремонностью вели себя с ним представители ФСБ, ФАПСИ, ФСО, ещё каких-то суперсекретных отделов Главного разведывательного управления, ещё чего-то и ещё чего-то, задвигая его, Семёнова, деятельность на второй план и он раздражается.

А больше всего раздражает Семёнова мысль, что сегодня, как и вчера, ему придётся выяснять с ними отношения, спорить, ругаться, куда-то звонить и тратить нервы, доказывая, что ты не верблюд и то, что ты делаешь — важно и нужно. Фактически те наложили запрет на малейшие самостоятельные действия прокуратуры в районе ЧП, и каждый раз коллегам Семёнова приходилось вставать на уши, чтобы даже просто попасть на место происшествия.

Постоянно шли какие-то муторные, долгие согласования то с армией, то со спецслужбами. Нужно было кого-то всю дорогу убеждать в том, что работа Семёнова по поиску жильцов дома вообще нужна.

Военные и комитетчики работали по своей программе, искали то, что им было нужно, не ставя в известность прокуратуру, что, собственно, они ищут. И при этом совершенно не вникали, чем занимаются коллеги Семёнова, для чего они опрашивают сотни свидетелей, шныряя вокруг дома № 48 по улице Академика Королёва. Если бы они знали, что открывалось день за днем Семёнову и его людям, какая информация поступала в их ведомство после событий в Останкино, они, и Семёнов был в этом уверен на сто процентов, повели бы себя по-другому.

И уж совершенно точно, как говорится, к гадалке не ходи, не считали бы, что их отрывают от важных дел и что люди Семёнова болтаются у них под ногами. То, с чем стакивался Семёнов и его команда день за днём последнюю неделю, могло поразить воображение любого, даже самого психически закаленного и циничного до мозга костей человека.

Из 536 жильцов дома № 48 по улице Академика Королёва, пропавших без вести в ночь останкинского конфликта, в течение недели нашлись пятьсот двадцать шесть человек. Но как нашлись, а главное — где! У Семёнова, внешним видом и солидными манерами которого всегда восхищались в отделе, просто волосы стояли дыбом, и даже галстук летел прочь, мешая дышать, когда он вдруг, снимая телефонную трубку, слышал такую вот информацию: вас беспокоят из посольства Российской Федерации в Австралии. Вчера в посольство пришла женщина по фамилии Угрюмова Антонина Ивановна, без паспорта, без, соответственно, визы и без денег, которая утверждает, что проживает в Москве, а доме № 48 по улице Академика Королёва. Как сюда попала — не помнит. На ней домашний халат и тапочки.

Ни в каких списках авиапассажиров никаких компаний её нет и на все вопросы она отвечает одно и то же: «Путин, партия, комсомол! Путин, партия, комсомол!». И что она будет доставлена в течение двух суток в Москву в отделение общей психиатрии института имени Ганнушкина.

Без паспортов и без визы, а то и в пижамах и тоже в домашних тапочках обнаруживались жильцы дома № 48 в Киншасе, а также в районе исландского вулкана Эйяфьйатлайокудль; молодую женщину из пятого подъезда дома № 48 нашли спящей в районе мыса Горн. Пропавший консьерж пятого подъезда, проживавший с женой в однокомнатной квартире в доме напротив, обнаружился на Фарерских островах, где он, глядя на океан, декламировал во весь голос на древнерусском языке из «Слова о полку Игореве».

Семёнов много чего повидал на своем веку. Как шутят коллеги, занимался всем — «от кражи мобильного телефона до нападения на переписчика». В 90-е с «макаровым» в руке брал бандитскую сходку в Капотне и был ранен в плечо. Потом наступили «нулевые» годы, когда шла борьба с коррупцией. Её представители были пострашней бандитов. Внешне лощёные, они были жестоки, жадны и человеческая жизнь для них ничего не значила. Сто тысяч «баксов» киллеру и нет проблем. И с ними вступал Семёнов в схватку, из которой выходил победителем. Но сейчас, занимаясь «останкинским» делом, он подсел на фенозипам и валидол — в голове не укладывалось всё то, что видел и слышал.